«Графиня изменившимся лицом бежит пруду» (рассказ)

Телеграмма с этим текстом была изъята военной цензурой в мае 1985 и передана, как подозрительная в политотдел дивизии ПВО в Петрозаводске.

Адресована телеграмма была обычному рядовому Советской Армии, а вот подписана «РомТужАускас», что сразу насторожило бдительные спецслужбы. Налицо был явный шифр.

Замполит полка, мой непосредственный начальник, в кабинет к которому я был вызываем по десять раз на дню, на этот раз прислал за мной конвой из 2 автоматчиков.

• Тебе пиздец! Мы тебя раскрыли. Именно ты являешься руководителем глубоко законспирированной профашистской организации в рядах Советской Армии.

Так как телеграмма, респондентом которой я и был, до меня еще не дошла, даже смекалка тертого солдата, отслужившего все два года, оказалась бессильна. Я просто открыл рот и вытаращился на майора Румынова.

Он всего несколько месяцев как сменил ушедшего на пенсию замполита, отношения сразу не заладились.

32-летний, подтянутый офицер явно имел мохнатую лапу в верхах, иначе как бы он смог попасть в высшее командование серьезной боевой части ПВО в столь нежном возрасте и имея также не соответствующее опыту звание.

Возможно, как раз для реальной практики и прислали на настоящую службу чьего-то сынка, чтобы через годик повесить полковничьи звезды и отправить в какой-нибудь теплый штаб.

Наша дивизия контролировала воздушное пространство от Ленинграда до Северного полюса. В центре связи (громадное подземелье в 9 этажей) служили около 500 солдат и больше тысячи офицеров, все специалисты, инженеры, связисты. Только вот у замполита было всего 2 солдата, на которых держалась вся великая коммунистическая идея. Я — клубный уборщик, почтальон, киномеханик, редактор боевых листков и фотограф. И художник Валерка, замысловато вырисовывающий плакатным пером глубокомысленные изречения, постоянно умирающих Генсеков КПСС.

К другим замполита не подпускали, другие несли настоящее боевое дежурство и могли со злости на коммунистического трепача нажать не ту кнопку. Кстати, ТА КНОПКА находилась именно в нашем центре.

Командовал всем этим полковник Варварин, пожилой, суровый. Офицеры и солдаты его сильно боялись, но тихо уважали. Своих в обиду не давал, наказывал сам, жестко. Но до тюрьмы никого не доводил, просто ломал карьеру и отсылал на такие северА, где белые медведи не выживают. Что, согласитесь, все-таки лучше.

Замполит Румынов с первого дня решил показать себя, «рубануться», как тогда говорили, но выбор жертвы был невелик.

Художника Валерку, питерского интеллигента, дохленького поэта — лирика, трогать не было смысла, он тихонько сидел, рисовал плакаты, а ночью завывал под гитару слезливые вирши в стиле ранних акмеистов. Правда, перед тем, как попасть в клуб на столь тихую работу, Валерка был радиотелеграфистом. Однажды на ночном дежурстве, замученный узбекскими дедами, достойно уснул под столом. Патрульное звено НАТОвских «Орионов» с ядерными бомбами, в провокационных целях (что происходило постоянно) лихо вторглись на территорию СССР аж на 60 км. Потом улетели, конечно. Но проспал их Валерик. Согласно уголовного кодекса, за это светило до 10 лет. А ведь хороший был солдат, спец неплохой, даже были отправлены документы на звание ефрейтора… Командир не стал выносить сор… Валерке набили морду, присвоили ефрейтора и закрыли в клубе до дембеля.

Он познакомил меня с творчеством малоизвестного тогда БГ, научил играть и петь песни «Битлз» и привил стойкое отвращение к творчеству Асадова.

Сейчас Валерка известный педагог — новатор, доктор наук.

Начал свою службу в нашей части майор Румынов с обыска в клубе. Проводил его лично, 8 часов. Перебрал и просмотрел на свет сотни негативов в поиске чего-нибудь запрещенного, а так как у меня был допуск для съемки суперсекретной техники (для отчетов в министерство), то искал майор любой кадр, за который можно зацепиться. Столь рьяный труд советского офицера увенчался успехом, на одной пленке оказался снимок нашей теплой компании в художественной мастерской, о ужас, с бутылкой шампанского на столе и плакатом «С Новым годом». С этим негативом и потрусил бравый майор к командованию. Сам он наказать меня не мог, устав не позволял.

Командование оценило столь страшное происшествие, но руководствовалось принципом: «Пьяным не пойман — хороший солдат!» Замполит был послан лесом с разрешением наказать своей властью (какой, интересно). Также командование рекомендовало майору не связываться с тертым дембелем, когда он тут без году неделя. Этот солдат может очень сильно подставить, полит работа держится на нем. Все допуски у него, а тебе они даже не положены.

Румынов сильно расстроился, но поначалу внял. На общем комсомольском собрании полка, которые проводил опять же я, не будучи ни избран, не назначен в секретари, мне вынесли строгий выговор с занесением. По приказу замполита. Солдаты ржали, молодые офицеры улыбались и делали ставки, кто кого, блатной офицер или 20-летний рядовой.

До дембеля оставалось всего 3 месяца и ввязываться в войну мне было совершенно не с руки.

Уже пару месяцев со мной в клубе работал молодой дагестанец из Нальчика, будущий сменщик. Как многие представители этих народов, был услужлив и сладкоречив. Очень хотел, как можно раньше сесть на мою должность и получить власть, стать незаменимым.

Написав домой, чтобы прислали побольше гашиша в посылке, он с поклоном вручил нам кирпичик и пару недель умилялся, как мы накурившись ржали и философствовали.

Потом написал грамотный донос о наркомании в клубе секретной воинской части, отнес его не командиру, а сразу в Особый отдел КГБ.

Меня вызвали аж в штаб дивизии. Убеленный сединами чекистский полковник спросил по доброму:

• Сынок, слышал я анашу куришь…
• Так точно, товарищ полковник, — вытянулся дрожа всеми поджилками.
• О как, что и отпираться не будешь? — несказанно удивился он.
• Если вы спрашиваете, значит все знаете…
• Ай молодец! А кто принимал участие, небось не расколешься?
• Никак нет, все фамилии назову.
• Ох, ну ничего себе, да ты золото, а не солдат. И поставщика назовешь?
• Так точно. Рядовой Дорсунов. В посылке из дома получил. Принес нам и угостил… Да и донос написал он, некому больше, так что нет мне смысла что-либо скрывать.
• А чем же ты ему насолил так?
• Ничем, должность мою хочет, сменщик он мой, сынок, так сказать. Был…
• А что теперь не будет?
• Если не посадите — нет.
• Ну, сажать за что? Солдатня, дураки, какие вы наркоманы-то…да и нет в Советском Союзе официально наркомании… вам хоть понравилось?
• Никак нет, водка лучше.
• Вот то-то же. Хоть и нельзя мне этого говорить солдату, но и вправду, лучше бы бутылку распили, по-нашему это, по-русски. Ты солдат опытный, знаешь, что не пить нельзя, попадаться нельзя.
• Так точно, товарищ полковник.
• В общем, пиши обьяснительную и иди дослуживай. Ротик только прикрой, а чечена твоего мы на Кольский переведем, убьешь еще…

Замполит скрипел зубами, но куда ему связываться с Особым отделом.

В 1993 году, когда вовсю разваливалось старое КГБ и расформировывалась наша армия ПВО, знакомый офицер Особого отдела принес мне, тогда популярному журналисту, подарочек, папочку с моим досье.

• Мы тут дела перебираем, что-то в топку, что-то передаем гражданской службе, вот наткнулся на твое. Ставь коньяк, писака, почитай, интересненько у тебя тут…
• Ого, что это ты, генерал, страшную тайну раскрываешь. А вдруг узнает кто?
• Да некому уже, да и генерал я — последние дни. Разогнал Ельцин всех. Вот думаю в политику пойти, а ты доброты не забудешь. Зачем тебе этот глупый след в архиве, никто ж не знает, как все дальше обернется…
• В принципе логично. И что будем делать с этой папочкой?
• А вот сейчас накатим и сожжем в умывальнике.
• А может на память возьму?
• Прости, вот этого уже нельзя. Засветится, поймут, кто вынес.
• Дык я не буду светить…
• Вот смотри, акула пера, видишь прямо на папке в углу буква В обведенная в кружок, знаешь что это?
• Откуда? Какая-то служебная пометка…
• Точно. Обозначает — «Не вербовать, трепло».

И каким же счастьем светились глаза майора Румынова, когда он, размахивая телеграммой, орал и требовал сдать всех фашистов в рядах Советской Армии.

• «Графиня изменившимся лицом бежит пруду.» — немедленно расшифруй это вражеское сообщение.
• Вы с ума сошли, товарищ майор. Это шутка, цитата из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, неужели не читали?
• Молчать, скотина. Смирно! Ты сначала «Моральный кодекс строителя коммунизма» прочитай.
• За два года наизусть выучил. Его с 10 заповедей христианства передрали…
• @#$$%^^&!!! — забился в истерике Румынов.

На шум в кабинет зашел командир части.

• Майор, что за крики?
• Товарищ полковник, мною вскрыта профашистская организация в нашей части. Вот этот солдат ее руководитель. Мне из цензуры была передана перехваченая шифровка.
• Еб!!! Ну ка дай сюда… Ну, текст знаком, а что за подпись странная, рядовой, докладывай?
• Товарищ полковник, у меня завтра день рождения и мои друзья, вы их помните, полгода назад уволились, старшина Романов, сержант Тужилкин и ефрейтор Аяускас так решили поздравить меня. Подпись из их фамилий составлена.

Замполит шел ва банк:

• Товарищ полковник, он все врет, я вынужден буду передать докладную через вашу голову. Это измена Родине…
• Рядовой, пошел вон! — тихо произнес полковник Варварин.

Штаб у нас был хлипкий деревянный, двери в кабинеты вообще фанерные. Через минуту все офицеры брызнули из штаба на улицу. Полковник был страшен в гневе.

Хотя и на улице было прекрасно слышно:

• Ты, говно малолетнее, научился хлебало открывать и врагов искать? А что ты еще можешь? Ты, майор, три месяца пытаешься утопить солдата, простого рядового, который тащит всю полит. работу. Твою работу. И ты, майор, коммунист, даже с этим справиться не смог. А сейчас ты, сука, пытаешься сказать, что в части, которой я 20 лет командую, засели фашисты? А, может, тебе пора наладить политработу на Новой Земле, где оружие не запирается? Как думаешь, через сколько дней ты получишь пулю в спину от такого солдата? В общем так, щенок, оформляй допуски на почту и кинобазу, делайте передачу мат. ценностей, солдата я увольняю, дальше ты сам будешь выполнять свои обязанности.

• Но товарищ полковник, там обязанности с 5 утра до 11 вечера… да и не умею я этого ничего…
• Восемнадцатилетний сопляк справлялся, и даже, смотрю, на книжки время оставалось, и целый майор справится. Кругом!

Меня демобилизовали через 2 недели.