Долго будет Карелия сниться (рассказ)

—  Всем нагнуться, раздвинуть ягодицы, открыть рот. Караул, произвести досмотр.
Напоминаю, за найденную спичку — 3 суток, окурок — 5 суток ареста дополнительно.

Обыск на петрозаводской гарнизонной гауптвахте проходил 5−6 раз в день и был наименее трудным и унизительным действом повседневного быта советского солдата, волею случая или небольшого проступка, подвергшегося наказанию гауптвахтой.

В большинстве своем, солдаты попадали на «губу» за пьянку, самовольные отлучки, в воспитательных целях и по «политике», как, например я.
Производственный конфликт начальника штаба и замполита полка, в котором я имел честь служить срочную, вылился в мелкую месть первого второму. Пока замполит был в отпуске, нач. штаба решил «законопатить» под арест солдата, который обслуживал клуб, нераздельную вотчину политотдела полка и, будучи ни в чем не виновен (хоть и отнюдь не безгрешен), я поехал в город сидеть 5 суток на страшной петрозаводской «губе».
Заправлял там караул, десяток солдат с автоматами, снаряженные на сутки охранять губарей, по очереди от каждой воинской части гарнизона. Караул обязан был унижать и издеваться над такими же солдатами 24 часа в сутки. При малейшем проявлении жалости или лени, караульный за минуту мог превратится в арестанта и пойти ночевать в общую камеру, угадайте, что там с ним сделают, как только закроется дверь?
Но, не стоит думать, что тупой солдат с автоматом и приказом «Занять арестантов, чтобы жизнь медом не казалась», будет исполнять службу скрипя сердцем. Наоборот, максимально жестко, с огоньком и дьявольской изобретательностью.

Подъем в 5 утра, 350 человек должны за 45 секунд вскочить с нар выбежать через узкие двери камер в общий туалет, оправиться в 5 дырок в полу и построится на улице для обыска. Опоздавшие получают по 3 суток ДП. Думаете невозможно?
После обыска — 4 часа строевой подготовки на плацу, но даже эти уставные упражнения, можно превратить в ад.
В отличии от общевоисковых уставов, полагающих поднимать ногу при строевом шаге на 30 см от земли, караул играет в «мавзолей Ленина» — весь строй арестантов должен поднимать ногу параллельно земле и громко печатать шаг, за неисполнение, самое легкое наказание — удар прикладом, но есть страшней, наказание всех за вину одного.
Караульный дожидается, когда строй войдет в глубокую лужу (Привет солнечной Карелии) и командует: — «Вспышка с тыла», солдаты должны упасть на живот и закрыть голову руками, уткнувшись лицом в землю. Отбой будет дан, когда кто-то начнет захлебываться по-настоящему.
Все это продолжается без остановки 4 часа, хотя, если караульные от скуки решают заставить своего молодого показать, как он научился рукопашному бою на живом арестанте, остальные могут пару минут отдохнуть, чтобы не мешать развлечению. Чаще всего этим занимался караул ВДВ, ребята подготовленные, безжалостные. Избитого (если ничего не сломано) бросали в камеру отходить, если же молодой не рассчитал и нанес серьезные увечья, то арестанта отправляли в госпиталь (подрался ночью в камере) а сынку били морду свои же старшие, но уже грамотно, чтобы лучше учился.

В 9 утра завтрак, 45 секунд, по команде. Одна столовая ложка непонятного комка каши и стакан теплой зеленой жидкости с громким названием чай. Все укладываются в 20 сек. Обед и ужин полностью идентичен.

Утренний развод арестантов на работы. Вынесение приговоров и дополнительных суток. Появляется Бог! Сам Начгуб! Целый полковник. Он все делает только по уставу, он советский офицер, облеченный властью казнить. Казнить он может прибавив тебе 5 суток ареста … в день, завтра может еще 5, так в уставе написано. Но просидеть на губе можно не более 28 суток, дальше или дисбат или отпустят, правда уже инвалидом, но об этом позже.
На работы губарей отправляют самые ужасные, куда никакой человек в здравом уме и ни за какие деньги по своей воле не пойдет. Но мы мечтали о ней, мы рвались выполнить эту работу, лишь бы уехать на день с губы. Выгребать ведрами говно (потом окатят из шланга), мыть цистерны из-под химикатов и т. п.
Я работал на танковом заводе, таскал ржавые чугунные болванки из одной кучи в другую. На этих работах не было караула, арестант передавался гражданскому, который увозил, привозил и кормил обедом. КОРМИЛ! В первый день на заводе нас (четверых губарей) отвели в рабочую столовку и сказали берите, что хотите и дали по пачке «Примы», что запрещено, но гражданскому бригадиру — работяге это похрен, он сам когда-то служил. Единственное условие, скурить до возвращения на гауптвахту. Поев супа, котлет и покурив, я и мой товарищ потеряли сознание от калорийного удара, правда ненадолго, наши, наиболее стойкие приятели, настучав нам по лицу привели в чувство и мы пошли таскать траки дальше. В другие дни, старались есть поменьше.
Те арестанты, кого не взяли на работы занимались строевой до отбоя.

После ужина (ложка каши) снова строевая и обыски. И тут самое ужасное, впереди ночь.
Петрозаводская гарнизонная гауптвахта в 1984 г. располагалась в центре города, в помещении дореволюционной тюрьмы, старинной, построенной (и не ремонтируемой) на века, со сводчатыми потолками, толстенными стенами и грамотным разделением пространств.
Камеры были 4×6м. У одной стены сплошные дощатые нары, куда могло лечь не более 6 человек, нас набивали по 25. Если лежать на боку как шпроты, на нары и под нары укладывалось 18, остальные, молодые и чушки садились звездочкой спинами друг другу на маленьком пятачке. Переворачивались по команде, спали не раздеваясь, когда кто-то мочился, капало на нижних, народ матерился, но сделать ничего нельзя, просто на следующую ночь виновный становился чушком и спал сидя. Стоит вспомнить об оправках в 45 секунд. Их было всего 4 за сутки. К счастью, по большому никто не ходил, нечем.
Можно ли было восстать? На здоровье. Бунтовщика бросали в одиночную камеру и высыпали туда ведро хлорки. Утром его увозили в госпиталь с отравлением. И он уже не возвращался. Бить не нужно, бить — следы.
Вроде бы, ну что такое 5 суток, всего-то… можно потерпеть. Оказывается машина настроена иначе. Ты ломаешься на вторые, ничего страшнее аббревиатуры ДП (дополнительные сутки ареста) для тебя уже не существует. Это инстинкт выживания. Все знали:
5 суток — можно выдержать.
10 — очень трудно, полностью теряется воля, физически ты истощен страшно, суицид невозможен.
15 суток — гарантирован госпиталь, в лучшем случае месяц лечения.
20−28 суток — почти всегда госпиталь и комиссование из армии с неизлечимой болезнью ног, вен, истощение, повлекшее хронические нарушения работы внутренних органов. Эту статистику я узнал у писаря гауптвахты, который за хорошую взятку ставил меня на работы, а также у врача госпиталя, где пришлось месяц проваляться с воспалением легких.
Вот пара случаев, коим был свидетелем:

Дембельнулся из Мурманска морячок. Отслужил на Северном флоте 3 года, красив, подтянут. Сладил себе шикарную дембельскую форму и аксельбантами, бескозыркой и прочими золотистыми атрибутами гордости.
Сел морячок на поезд до Питера, ехать-то всего-ничего, меньше суток. Выпил, вышел в Петрозаводске на перрон покурить, и докопался до него патруль. Послал он патруль, я, мол, — свое отслужил. Да вот говнистый офицер попался, нет чтоб дать поджопник и засунуть североморца в вагон, скрутили и отвезли на губу. Утром, морячок взмолился, виноват, извините, отпустите, но на разводе начгуб, настоящий полковник (со стеком, овчаркой и с моноклем… ой, что-то я увлекся) объявляет ему пять суток за выпивку и … все описанное выше. Только был один нюанс: документы моряка уехали в поезде и канули в Лету, а отпустить военного без военного билета нельзя. Нужен запрос в его воинскую часть (из которой его уже списали) или в военкомат (куда он еще не встал на учет).
Отсидев свои пять суток моряк вынужден был маршировать на губе до полных 28, т. к документы так и не пришли. Пришлось Советской Армии отправлять его с сопровождающим. Мы провожали его всей губой, в жутких лохмотьях, еле ковыляющим, полностью потухшим.

И второй.

Спустился с гор грузин (и это не шутка) за солью. Громадный, килограмм 170, но не жирный, а — медведь. Ни слова по-русски. Добрый, улыбчивый, наивный. Все свои 18 лет пас овец на вершинах Кавказа. Сказали ему, что он должен получить паспорт, а как только он зашел в присутствие, так его повязали и отправили служить в глухие леса Карелии.
Биджо (так звали всех грузинов в то время в армии) ехал, куда его везли, не понимая ни слова. В части не нашлось формы его размера, пришлось шить, и заказывать сапоги 52 размера. Просидев неделю в лесу, Биджо не понравилось, что все на него орут, не кормят, он решил уйти домой. Человек горный, прошел 80 км по лесу и был арестован простой милицией. Сказать грузин ничего по-русски не мог, поэтому его отправили в комендатуру и разместили на губе. Полковник с ходу, для порядка влепил ему пятерик и начал искать, откуда такой красавец сбежал и куда его дальше, в тюрьму за дезертирство или в родную часть. Но непосредственный командир части вдруг как-то заюлил и стал отказываться забирать своего грузинского медведя. Выяснилось, что Биджо не успел принять присягу, и фактически является гражданским человеком, так что фигня получается, а отвечать за побег никто не хочет. Начгуб рад бы его вытурить, но уже дал ему 5 суток ареста, что отражено в бумагах. Пат!
В ВДВшном карауле был один мелкий и мерзкий казах — каратист, который обожал отрабатывать на арестантах удары. Решил он выпендрится на Биджо, ударил сильно, сбил с ног, но не вырубил. Грузин поднялся, взял лом и опоясал казаха так, что сломал пару ребер, согнул руками. Дисковых машин тогда еще не было, поэтому караульные пилили лом ножовкой часа три, под тихую радость арестантов. Последствий не было. Казах больше в карауле не появлялся. Где-то на 20 сутки грузин уже не мог ходить, похудел вполовину. Как я слышал, начгуб и командир ВЧ сбросились, купили Биджо одежду и билет на самолет до дома, за канистру спирта выправили ему в госпитале документ о непригодности к военной службе по болезни и отправили домой. Наверное, перекрестились локтем, а могли бы сесть.

Меня забрали на пятый день. Оказалось, что в моем полку 500 солдат не получили посылки и в выходные некому крутить кино (мои обязанности). Прямо с губы я был отправлен на почту и кинобазу и все выходные наверстывал свою работу. В понедельник же проклятый нач. штаба отправил меня снова на 5 суток. Но я был готов.
Почта отказалась выдавать даже письма, а киноаппарат вдруг сломался, а развал полит. работы на узле связи дивизии ПВО чреват звездопадом с ответственного, т. е нач. штаба.
За 10 суток я потерял 12 кг, а был тогда абсолютно стройным, не то что сейчас. Пришлось менять обмундирование.
Замполит, вернувшись из отпуска, меня пожалел, похлопал по плечу…

Через пару месяцев предоставилась возможность вернуть должок начальнику штаба.